Е. В. Генералова

ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ СО ЗНАЧЕНИЯМИ `ПРЯМОЙ` И `КРИВОЙ` В РУССКОМ ЯЗЫКЕ XV—XVII ВВ.

Вестник СПбГУ. Сер. Языкознание. Литература. История. 1999, № 2. С. 45-53.

В истории русского языка выделяется ряд слов, семантика которых — обозначение качества прямизны/кривизны (см., например, только прилагательные: со значением `прямой` — прямой, правый, простой, жаровый, стамый, неблазньный и др., со значением `кривой` — кривой, лукий, косой, кляпый, виловатый, горбатый, похилый, крюковатый, коленоватый, волнистый и др.). Как подчеркивает Д.Г. Демидов, актуальность изучения лексики с пространственной семантикой «диктуется тем, что в ней язык лучше всего открывается потребностям развития понятийного мышления»¹. В настоящей статье на материале прилагательных с семантикой `прямой` и `кривой` исследуются характерные черты функционирования языкового поля прямизны-кривизны, некоторые особенности восприятия понятий «прямое» и «кривое».

Языковое поле прямизны-кривизны — это лексическая микросистема, выделенная на основе обозначения словами (единицами этой системы) определенных понятий («прямое» и «кривое») и стоящего за ними отрезка окружающей действительности. Понятийная оппозиция «прямое — кривое» реконструируется как категориальная, существенная для общечеловеческого менталитета, выступающая как определенный знак культуры². В  связи с этим исследование лексико-семантического поля прямизны-кривизны, то есть конкретной части словаря, являющейся выражением культурно значимых понятий, с одной стороны, представляет собой лингвистический интерес, а с другой — выходит на более общую, историко-культурную, проблематику.

В истории русского языка памятники XV—XVII вв. представляют обширный языковой материал, связанный с понятиями «прямое» и «кривое». Это объясняется прежде всего характером языка письменных свидетельств: именно в деловых памятниках, в различных межевых записях, таможенных книгах, в произведениях, содержащих бытовые описания внешности и т.д., фиксируется большинство анализируемых лексем. На материале прилагательных со значениями `прямой` и `кривой`, формирующих центральную часть поля прямизны-кривизны (представляют семантическую доминанту в чистом виде), отчетливо прослеживается ряд семантических закономерностей, характеризующих развитие поля прямизны-кривизны, что позволяет проанализировать и содержание самих понятий «прямое» и «кривое» в определенный исторический период.

Прежде всего отмечается явное количественное преобладание лексем со зна­че­нием `кривой` (25 прилагательных по сравнению с 11 прилагательными, известными с семантикой `прямой`). Такой количественный «перевес» в пользу — кривизны  ха­рак­тeрная черта функционирования языкового выражения понятийной оппозиции «прямое — кривое». Р.М. Цейтлин, рассматривающая корневые группы с семантикой прямизны-кривизны в древнеболгарских, древнечешских и древнерусских памятниках, приходит к выводу о множественности обозначений кривизны и в древний период.³ Кроме того, при относительной синонимичности слов с семантикой `прямой`, лексемы подгруппы кривизны отличаются семантическим разнообразием.

Так, известные в период ХV—ХVII вв. для обозначения признака прямизны при­лагательные различаются скорее не оттенками значения, а частотностью, жанровой прикрепленностью. Слово прямой занимает явно центральное место, остальные приобретают второстепенный характер, ряд лексем известен в единичной фиксации: неклонительный, правошественный, прямошественный, правористательный (в основном, это книжная лексика, сложения представляют собой кальки с греческого). В ядро поля прямизны-кривизны в древнерусском языке (XI—XIV вв.) входили прилагательные правый и простой; в языке XV—XVII вв. они выходят из ядра поля, употребляясь преимущественно в памятниках богослужебного содержания. Напротив, в основном в памятниках деловой письменности XV1—ХVII вв., отражающих стихию народного языка, известны лексемы жаровый и стамый (в настоящее время фиксируются как диалектные). К XV в. признак прямизны фактически осознан как единый и дифференциации в семантике прилагательных со значением `прямой` почти не наблюдается.

В подгруппе же кривизны, наряду с постепенно становящимся гиперонимом прилагательным кривой, активно использовались лексемы косой, накляпый, виловатый.

Не фиксируемое памятниками XI—XIV вв. прилагательное косой становится одним из основных для обозначения кривизны в языке XV—XVII вв., развивая специфическое значение `отклоняющийся от ортогональности` (ср. в праславянском семантику `перeкошенный`), то есть можно видеть, как постепенно познавались проявления неоднородного признака кривизны. Основной семантикой косой в русском языке становится обозначение не отклонения от прямой линии (ср. кривой), а от линии, идущей под прямым углом — наклона. См.: У книжных же конец косъ надесно, у знаменных же нашуе, у скорописна ж<е> впрям<ь> (Сим. Обих. книгоп., XVI—XVII вв.); Естьли шътевенъ прямъ, то въсе черты сводить на осътъро, а естьли косъ, то отъ ... линеи брать цыркалемъ (Петр, I, 1697 г.) [СлРЯ⁴, VII, 365]. Антонимом косой в этом значении выступает почти исключительно прилагательное прямой.

Известен ряд прилагательных с основой -кляп-: кляпый, покляпый. подкляпый, накляпый, накляповатый. Из них наиболее частотным было покляпый (вариант: подкляпый — единственная фиксация: А. феод. землевл. 1, ХVII в., 1514 г. [КДРС⁵]), несколько менее употребительным — прилагательное накляпый, при том что исходное кляпый представлено лишь двумя цитатами: Межа ... на виловатую сосну, да с виловатые на кляпую надъ путемъ на сосну, да съ кляпые на кривую сосну (АХУ 11, 1523 г.); А с нижного краю на краи пожни ива кляпая и на ивы и на березы рубежи (Арх. наместн. Новг. архиеп., Дельная 1608 г.) [СлРЯ, VII, 191].

Прилагательные с корнем -кляп- использовались: а) для указания на кривизну деревьев: на иву на покляпую (А. феод. землевл., 1498 г.), на сосну ж на покляпую, да на сосну ж на подкляпую (А. феод. землевл. 1, ХVII в. 1514 г.) [КДРС]; б)  для характеристики кривизны носа и человеческой фигуры (таких употреблений меньше): носъ покляпъ на правую сторону покривился (Новг. каб. кн., 1593 г.) [КДРС]. Специфическая семантика лексем с корнем -кляп- — наклонность, кривизна положения, всего предмета в целом, согнутость, В этом проявляется этимологическое значение основы -кляп- (*klep-), образованной от *klen-/*klon- (cр. клонить) c детерминантом -р- [ЭССЯ⁶, Х, 35]. Во многих текстах при использовании прилагательных покляпый, накляпый, накляповатый указывается направление этого общего наклона: а та липа накляпа на полдень (Кн. Стр. 3, Арх. Строева); стоитъ береза покляпа на озеро (Арз. А.) [КДРС] и др. Лексемы группы -кляп- употреблялись исключительно в деловых памятниках, большинство которых относится к севернорусскому ареалу (ср. в современных севернорусских говорах много лексем с корнем -кляп-).

Употребительно в памятниках было прилагательное виловатый, в отличие от исходного в словообразовательном отношении вилавый, мало частотного и известного преимущественно в отвлеченных значениях. Виловатый указывало: а) на искривленность (деревьев), определяя существительные сосна, береза, ветла, ель, дубъ, осокорь; б) на неправильность формы: поле виловатое 22 саж. 2 чети (Вер. кн. 1, 1646 г.) [СлРЯ, 11, 178].

Со значением `кривой` были известны также прилагатeльные горбатый (указывало на искривленность, согнутoсть, исключительно деревьев, использовалось в деловых памятниках ХVII в.), похилый (как правило, обозначало кривизну человеческого тела — сутулость, частей тела), луковатый (обозначало кривизну деревьев, в отличие от не извеcтных в памятниках XV—XVII вв. в прямом значении, но игравших важную роль в обозначении кривизны в предыдущий период однокоренных лукий, лукавый, лукавьный, указывавших не столько на кривизну, сколько на извилистость, изогнутость, часто реки), стръпътьный (семантика кривизны `отклоняющийся от плоскости, неровный`).

Как неологизм данного периода отмечаем прилагательное волнистый. Оно широко употребительно только в памятниках конца ХVII в. — первое употребление: 1667-1672 гг. Волнистый обозначало кривизну как неровность, бугристость (см. внутреннюю форму): Оклеены [книги] бумагою цвЬченою волнистою (АИ, 1672 г.), и как искривленность, характеризуя соответствующий рисунок ткани: одЬяло песцовое, подъ дорогами волнистыми (Т. Ар. ХXI, 72) [КДРС]. Второе значение более абстрактное, так как связано с известной схематизацией (осмысление волны в виде извилистой, волнистой линии); это общий путь развития семантики подобных обозначений формы. «На уровне этимологического анализа, — отмечают З.Д. Попова и В.М. Топорова, — мы наблюдаем тенденцию становления семантики геометрических названий от сферы обозначения "конкретного" (эмпирически воспринимаемых предметов и действий) к обозначению первичных понятий пространственной формы, которые могут быть квалифицируемы как "абстракции первого порядка", и далее — к обозначению абстрактного математического понятия (концептуального образа формы)»⁷. В памятниках конца ХVII вв. волнистый имело ограниченную сферу применения (о ткани, реже о бумаге).

Интересно, что в древнерусском языке существовало относительное прилагательное вълньнъ `относящийся к волне`, а значение `бурный, с большими волнами` имело слово многовлъньный: Оче дивьным Григорие ... страсное усъпи многовълньное море (Мин., ноябрь 1097г.); Житие се наричаеться море многоволнено (Апокал., XI11в.) [СлРЯ, 1Х, 197]. В старославянском языке семантика `извилистый, волнистый` развивается именно у этого прилагательного: хот# же ходити многовлънънымъ п@тьмь пqстыньнымъ (Супр. р.) [СCЯ⁸, 335], хотя прилагательное вльньнъ также используется только как относительное: иже по пЬнамъ влънънымъ ходи (Супр. р.) [СCЯ, 119]. В русском языке, как видим, позже образуется отдельное слово волнистый для выражения  значения `извилистый` (ср. с тем же суффиксом собственно русск. извилистый, русск. диал. коленистый `кривой, изогнутый`).

Ряд прилагательных со значением `кривой` известен в памятниках ХV—XVII вв. в единичной фиксации: каракуловатый, дуговидный, луковидный, крюковидный, крюковатый, курчеватый, перелукий.

Количественное многообразие и разнообразие семантики прилагательных для выражения понятия «кривой» в языке Руси XV—XVII вв. демонстрирует разнородность восприятия этого признака, в частности, по сравнению с признаком прямизны, воспринимаемым значительно более однородным.

С другой стороны, именно в период XV—XVII вв. качества прямизны и кривизны воспринимаются как единые (для признака кривизны говорим о начале этой унификации), в языке формируются гиперонимы для их обозначения.

Общее понятие о прямизне, очевидно, формируется раньше такого понятия о кривизне — еще до XV в., о чем свидетельствуют сближение прилагательных со значением `прямой` уже в древнерусском языке, появление абстрактных существительных для обозначения этого признака (правость, простость, прЬмина, прЬмь). В языке XV—XVII вв. основным обозначением признака прямизны выступает прилагательное прямой, используемое в текстах различных жанров (более, однако, в оригинальных памятниках делового характера), характеризуя разнообразные проявления прямизны и прямизну самых различных реалий, и обозначая широкий признак прямизны. Прямой указывало на: а) отсутствие искривления, отклонения от прямой линии, причем как в вертикальном: От ели на прямую ель, на ели грань, у грани яма (АРГ, 7, с. 15, 1505—1506 гг.) [КПОС⁹], так и в горизонтальном отношении: А поедьте, господине судьи, за нами, и мы вамъ и мhжу прямую старую укажем ... (АРГ, 255, с. 255, 1525 г.) [КПОС]; б) ортогональность (терминологизируясь в словосочетании прямой угол): Розмhрять отъ прямыхъ углофъ шъпангоутъ на 10 доль и прочертить всякую доль поперекъ всего места (Петр 1, 189, 1697 г.) [СлРЯ, ХXI, 30]; в) совпадение по вектору, по направлению: ... вЬтръ прямой намъ ... (Арс. Сух. Проскинитарий, 1653 г.) [СлРЯ, ХXI, 30].

С прилагательным прямой образуются устойчивые сочетания, что свидетельствует о прочном вхождении лексемы в систему языка: прямые сапоги, башмаки (противопоставлены кривым) `сшитые по симметричной колодке, в отличие от сшитых на правую и левую ногу`, прямая сажень (противопоставлена косой сажени) `мера длины`, прямой угол `угол, образованный пересечением перпендикулярных прямых` (фиксируется в XVI в., терминологизируется).

Понятие о кривизне складывается именно в анализируемый период.  Основную роль в выражении признака кривизны начинает играть прилагательное кривой. `Кривой, непрямолинейный, изогнутый` — древнейшее, еще праславянское значение *krivъ(jь) [ЭССЯ, XII, 172]; А.Е.Супрун прямо относит это прилагательное к числу первоначальных «геометрических терминов»¹⁰. Однако первое употребление прилагательного кривой с этой семантикой в памятниках русского языка датировано лишь концом XIV в. (Кн. меж. обв., 1391г.), и Р.М. Цейтлин подчеркивает, что употребление лексем группы -крив- в прямом значении приходится в основном на период после XV в.¹¹

Именно в XV—XVII вв. слова группы -крив- становятся широко употребительны. Прилагательное кривой расширяет свою семантику, обозначая а) 'отклоняющийся от прямой линии': и съ ямы прямо на двЬ березы, на кривую да на розсоховатую (АЮБ 111, 1496 г.) [СлРЯ, VII, 54]; б) 'неправильной формы': ...кривого омута... (А. гражд. распр., 1614 г.) [КДРС]; в) 'расположенный наискось, криво, под углом': Простое [на полях: правое] убо древо крста знаменуетъ оца вышняго... косвеное же [на полях: кривое] древа еже совершаетъ крстъ, знаменует того сна и стаго дха (Скрижаль, 1656 г.) [СлРЯ, VIII, 55]. Прилагательное использовалось в составе топонимов и прозвищ, входило в устойчивые выражения терминологического характера (кривая пушка 'вид пушки для навесной стрельбы, мортира', кривые башмаки (сапоги).  

В XVI—ХVII вв. сочетаемость прилагательных с корнем -крив- значительно расширяется. Они встречаются в исконных для -крив- контекстах, характеризуя кривизну деревьев: .. на кривой дубъ... (АСЭИ, ок. 1480-1490 гг.) [КПОС]; ...от березы кривлеватой ... (А. гражд. распр. 1, 1614 г.) [СлРЯ, VII1, 54], и кривизну частей тела: носъ на лhвую сторону маленько кривоватъ... (АЮБ 1,  1656 г.) [СлРЯ, VIII, 54]; У лhвой руки мизинецъ въ верхнемъ суставh покривъ и не розгибается (АЮБ, 1685 г.) [СлРЯ, XV1, 176]. Кроме того, прилагательные с корнем -крив- указывали на искривленность дороги: дорога крива лучилась (Пам. дипл. сп. М.Т. с Крым., 1515 г.) [КДРС], извилистость реки, берегов реки и моря: Пышма рhка мелка и кривлевата (А. Верхот. съезж. избы, 1677 г.) [СлРЯ, VIII, 54], неровность очертаний водоема: къ кривому озеру (Баг. Мат., 1683 г.) [СлРЯ, VII1, 55]. То есть прилагательные с  корнем -крив- фактически используются для номинации любых гнутых, неправильной формы предметов. Антонимы кривой представлены лексемами различных корневых групп, связанных с понятием прямизны (хотя особенно часто с корнем -прав-, что, вероятно поддерживается древнейшей антонимией корневых групп -крив- и -прав- в переносных значениях).

Существенно, что в памятниках XV—XVII вв. известен целый ряд производных от кривой прилагательных: кривоватый, кривлеватый, покривый, кривульный. Кроме того, что  этот факт, наряду с большим количеcтвом употреблений прилагательных группы -крив- в значении `непрямой, изогнутый`, свидетельствует о значимости корня -крив- в выражении признака кривизны, показательно само появление в подгруппе кривизны прилагательных, указывающих на неполную, ослабленную степень проявления признака (ср. также горбоватый, накляповатый). В подгруппе прямизны не извеcтно ни одного такого прилагательного, и это свидетельство восприятия признака кривизны как относительного, градуального, а признака прямизны — как абстрактного, неградуального.

В целом исследование семантики прилагательных со значениями `прямой` и `кривой` позволяет выявить системные взаимоотношения среди лексем этой группы — отношения, которые «не исчерпываются наиболее очевидными признаками семантического тождества, семантической близости и семантической противопоставленности». Между ними «существует множество дифференциальных оттенков собственно семантического, а также стилевого и экспрессивно-эмоционального порядка, проявляющихся при употреблении слова в конкретном речевом отрезке»¹². Выявление закономерностей языкового выражения пространственных понятий «прямое» и «кривое» дает возможность проследить формирование и восприятие этих понятий.

Признак прямизны воспринимался более абстрактным и единообразным, чем признак кривизны, что проявляется в определенной языковой ограниченности в обозначении прямизны, относительной синонимичности языковых средств, реализующих понятие «прямое» при разнообразии семантики лексем подгруппы кривизны, более раннем возникновении в сознании и в языке гиперонима для обозначения прямизны. Таким образом, важнейшая черта лексико-семантического поля прямизны-кривизны — его асимметричность, с одной стороны, отражающая нерядоположенность понятий «прямое» и «кривое», а с другой — выступающая в качестве общей, типовой черты функционирования основных семиотических оппозиций, каковой и является понятийная оппозиция «прямое — кривое». 

Литература

1. Демидов Д.Г. Из истории непредметных имен существительных с пространственным значением в русском языке. . Автореф. канд.  Л., 1986. С. 3

2. Подробнее см.: Leeuwen - Turnovcova I., van. PRAVO, PRAVDA, KRIVDA und VRAZDA. Ein Beitrag zur Semantik einiger slavischer Rechtsbegriffe // Z. Balkanologie, 1990, № 26; KRUMM und DREHEN im Kulturparadigma der ORDNUNG // Znakolog, 1991, Bd. 3; Warum ist das Recht gerade ? //Z. slavische Philologie, 1992, № 51.

3. Цейтлин Р. М. Сравнительная лексикология славянских языков Х/XI— XIУ/XV вв. М., 1996. С. 168.

4. Словарь русского языка XI-ХVII вв. /C.Г. Бархударов, Г.А. Богатова. Вып. 1-ХXIII. М. С 1975 г. по вып. (далее — СлРЯ). — Сокращенные обозначения названий памятников см. по списку условных сокращений к «Указателю источников Словаря русского языка XI— ХVII вв. в порядке алфавита сокращенных обозначений» (М., 1975), «Указателю источников Картотеки словаря русского языка XI— XVII вв.» (М., 1984).

5. Картотека словаря русского языка XI— ХVII вв. (РАН, Ин-т русского языка). (далее —  КДРС).

6. Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд /О.Н. Трубачев. Вып. 1— ХXIII. М., с 1974 по вып. (далее —  ЭССЯ). 

7. Попова З.Д., Топорова В.М. Абстрактное значение в лексической семантике языка (на материале русских и немецких названий формы) //Семантика русского языка в диахронии: Сб. научных статей. Калининград, 1996. С. 97.

8. Старославянский словарь (по рукописям Х— XI веков). /Р.М.Цейтлин, Р.Вечерка, Э. Благова. М., 1994. (далее —  ССЯ).

9. Картотека Псковского областного словаря с историческими данными (СПбГУ). (далее — КПОС).

10. Супрун А.Е. Введение в славянскую филологию. Минск, 1989. С. 210.

11. Цейтлин Р.М. Корневые лексико-семантические группы со значениями прямизны-кривизны в древних славянских языках. // Старобългаристика, 1990, № 1. - С. 91 - 105.

12. Михайловская Н.Г. Системные связи в лексике древнерусского книжно-письменного языка XI - XIV вв. (нормативный аспект). М., 1980. С. 5.